ФИЗИКО-МАТЕМАТИЧЕСКАЯ ШКОЛА FMSH.RU

НУ, БЛИ-ИН!

www.courier.com.ru

Истории собрал Л. Ашкинази, преподаватель ФМШ

 "Ну, бли-ин!" — сказала бы Сэй-Сенагон, посмотрев на нашу жизнь. И оказалась бы права. Неважно, что этого слова не было в лексике японской придворной дамы энного века. Поработав в Физико-математической школе при Московском институте электроники и математики, она бы точно это сказала.

Педагогика прелестна неисчерпаемостью. Новый год, новая группа, новый слушатель... Педагогика — как спелеология, альпинизм или исследовательская работа: все горы, пещеры, научные задачи отличаются одна от другой. Так же — не всегда заметно для глаза европейца — отличаются одна от другой ветки цветущей сливы на картинах, услаждавших взор Сэй-Сенагон.

Однажды на вступительном экзамене школьник достал пистолет, вынул обойму, из другого кармана — горсть патронов и начал снаряжать обойму. Преподаватель плавно дефилировал вдоль доски. От окна до двери и так же плавно — обратно. Снарядив обойму, экзаменующийся вставил ее на место и убрал пистолет в карман. В физматшколу он не поступил. Не потому, что недостаточно быстро снаряжал обойму, а потому, что набрал мало баллов на экзамене. Сэй-Сенагон не оспорила бы это решение. Одно дело — владеть, даже виртуозно, мечом, другое — быть начальником придворных поэтов. Хотя мастер, достигший просветления, должен быть совершенен во всем...

Некая школьница принесла на занятие цепочку и стала играть — с мелодичным звоном "переливать" ее из руки в руку. Кто-то бы, наверное, зарычал, пресек, конфисковал и т.д. Преподавательница взяла у нее оную цепочку и стала играть сама. Как говорят учителя дзэн, твердое гибнет, а мягкое приспосабливается и выживает. Во времена Сэй-Сенагон преподавательницы физматшколы при императорском дворе играли на занятиях веерами.

Согласно социологическим исследованиям, наши физматшкольники в своих дневных школах отменно активны: 30% часто задают учителям вопросы, 12% часто задают учителям "ехидные" вопросы. Веера — веерами, но учителям, видимо, иногда приходится жарко.

Усиленные умственные упражнения требуют разрядки в виде физических упражнений. Однако занятия физкультурой в ФМШ не предусмотрены. И однажды группа школьников, ожидавших вступительного экзамена, затеяла стрельбу из лука. Преподаватель конфисковал оружие с целью уменьшения учебного травматизма. Тем более, что стреляли они плохо. Они не были перед экзаменом спокойны, как гладь горного озера. А иначе лук и в руки брать нельзя — сказала бы Сэй-Сенагон.

Согласно социологическим исследованиям, основные мотивы для поступления в ФМШ — желание поступить в МИЭМ или вообще в какой-нибудь вуз. Мотивы желания учиться в вузе (в порядке убывания значимости)- желание приобрести определенную профессию, занять престижное место в жизни, не идти в армию, иметь хороший заработок. Уж не имели ли они в виду профессию Эрота — в смысле стрелка из лука?

Один преподаватель предложил направить ректору докладную с просьбой выделять преподавателям ФМШ молоко за вредность и валидол для тех случаев, когда на вопрос о периметре квадрата со стороной пять они слышат ответ: "Двадцать пять", а также предоставить им право на ношение личного оружия. В самом деле, получала же Сэй-Сенагон от управления делами президента... виноват, императора, не только рис — тогдашнее жалование, но и ткани, тушь, бумагу и прочие подарки. Да и в Советской Армии, которая вопреки закону об образовании, но в соответствии с законом об армии пытается вернуться в школу, принято "вещевое и пищевое довольствие". Валидол из сейфа ректора, парабеллум, врученный перед строем начальником военной кафедры, молоко лично от проректора по АХО — что может лучше согреть одинокое сердце педагога? Сэй-Сенагон с этим бы согласилась.

Как-то раз мы наблюдали группу школьников, которые в первый раз вошли в институт; проходя мимо стен, расписанных понятно чем, они фыркали и произносили: "Детский сад". С точки зрения философской, это было забавно. Но временами хочется извиниться перед ними за то, что они видят в институте. Интересно, что писали на стенах туалетов во времена Сэй-Сенагон? Ведь можно сказать — "слово из трех букв", но бессмысленно говорить — "слово из одного иероглифа".

Подходит к преподавателю школьница после первого занятия и спрашивает, где тут туалет. Он отвечает — направо по коридору, и на левой стороне увидите. Реплика из зала — нежным женским голоском: "А она уже описалась!" Согласно социологическим исследованиям, в качестве одного из мотивов поступления в ФМШ 14% школьников называют "возможность общаться с интересными людьми среди преподавателей".

Однажды занятие было назначено на воскресенье, и пьяный вахтер не сразу возжелал пустить школьников и преподавателя в институт. Выйдя на стук в дверь, он произнес что-то "не такое" в его адрес. Школьников пришлось удерживать. И потом как-то в компании тот преподаватель сказал: "В день путча я мог бы построить их в колонну и повести за собой". Друзья брызгали на него слюной, объясняя, что он неправ — и строить не надо, и вести не надо, и говорить так не надо, и думать так не надо. Может быть, и не надо. Но ведь правда — мог.

Некая ученица физматшколы явилась на занятия пьяная. Ну что ж, бывает. Ее попросили покинуть. А зря... Она спустилась с пятого этажа на второй, уселась на пол и... Ну зачем ей было спускаться на второй этаж, где находятся все кабинеты начальства? Могла бы устроиться на пятом...

Вуз в конечном итоге живет торговлей надеждами — он продает их школьникам и родителям — и социализацией — превращением школьника в то, что умеет делать ракеты и послушно и молча их делает. Сейчас требования к социализации ослаблены и государственных денег стало меньше. Но зато государство разрешило больше брать за надежды. Деньги эти надо отработать, то есть школьников надо принять и учить. Однако платные абитуриенты не самые сильные. Не потому, что дети богатых родителей тупее, а потому, что они — в среднем! — ленивее и наглее. Разумеется, права школьника нельзя ущемлять в зависимости от дохода родителей и заворачивать тех, кто приехал на "Мерседесе", но фактический отбор в институт детей по состоятельности родителей снижает образовательный и научный уровень вуза. То есть престиж, благодаря коему он может торговать надеждой на лучшую жизнь. Чем будем торговать через десять лет? ФМШ создает противовес этой тенденции, заботясь не о сегодняшних доходах, а об уровне будущих студентов и престиже вуза.

Судя по источникам, во времена Сэй-Сенагон при дворе императора ничего подобного не было и быть не могло. Попытка, так сказать, подмазать императорский отдел кадров повлекла бы за собой простое и незамысловатое отрубание головы на месте. Какие разные все-таки были в истории человечества социумы...

Старое ощущение педагога ФМШ доперестроечных времен — что, идя к школьникам, он затыкает собой дыру в плотине, — сейчас стало еще сильнее. Тогда причина была в том, что он рассказывал им нечто социально-политическое, а не только законы Ньютона, а сейчас достаточно учить бесплатно, чтобы иметь для этого ощущения законное основание. Что бы сказала на это Сэй-Сенагон? По-видимому, она бы это одобрила. Конфуций брал за учебу совсем немного — как он сам говорил, "я учу любого, кто приносит связку сушеного мяса". "Стена иероглифов" преодолевалась в основном не посредством родительских денег, а усидчивостью и способностями. Герой романов той эпохи — бедный студент из провинции, приехавший в столицу, сдавший экзамены, получивший хороший пост и удачно женившийся на девочке из того круга, куда ему открылся доступ. Так что студент подходил к жизни серьезно — он знал, зачем учится.

Согласно социологическим исследованиям, у 22% слушателей ФМШ есть заработок. И кое-кто отметил, что в результате хождения в ФМШ их заработок уменьшился. Вообще занятия в ФМШ серьезно влияют на жизнь школьников — 68% отмечают, что стали больше уставать, 23% — что стали лучше учиться в школе, а 12% — что хуже. Столько же стали пользоваться большим авторитетом у учителей, столько же — у соучеников.

Работа — работой, учеба — учебой, но и отдыхать тоже надо. Одна школьница во время занятия лазила своему соученику под кофту. Времена меняются, и школьники меняются вместе с ними. Что бы сказала по этому поводу Сэй-Сенагон? Она была придворная дама и многое могла бы рассказать. Но этого вопроса в своих записках не коснулась.

Согласно социологическим исследованиям, в числе мотивов поступления в ФМШ 53% школьников называют: получать в ФМШ удовольствие от общения с соучениками и преподавателями, от решения задач.

Преподаватель ФМШ познакомился в некоей компании с молодой девочкой, окончившей МИЭМ. И стала она на него пристально поглядывать. Почти как Сэй-Сенагон на императора... И наконец спросила, не окончил ли он тоже МИЭМ. Получив утвердительный ответ, она спросила, не преподавал ли он в ФМШ. Услышав и на этот вопрос утвердительный ответ, она просияла и громко провозгласила: "Я вас узнала! Это о вас говорили — тот сумасшедший, который бегает с детьми по институту!" У одного из присутствующих в этот момент был полный рот чая... Все дело в том, что учебная часть недостаточно аккуратно выделяла нам аудитории, и действительно приходилось быстро искать свободные.

Понятно, что тряпка, мел, аудитории и все прочее — не главное. Но когда перед занятием надо искать первое, второе, а иногда и третье... В одной из аудиторий с потолка опускались по стене около доски два провода. Оканчивались они очень просто — двумя голыми концами. Ни изоляции, ни выключателя... "Интересно, — спросила бы, глядя на них Сэй-Сенагон, — а напряжение между ними было?" Побегав в очередной раз в поисках тряпки и мела, поглядев на голые концы и переведя дух, я поведал аудитории экспромт: "Помирает преподаватель ФМШ и попадает на тот свет. Встречает его должностное лицо и спрашивает: "Ты в свою бытность на Земле что делал?" "Учил школьников физике", — отвечает тот. "Хорошо, — говорит должностное лицо — нам это тоже требуется". Кликнуло дежурного ангелочка, отвел он покойного преподавателя в аудиторию и говорит: "Вот тебе ученики". Начал он учить их физике и через полчаса заметил, что у доски, в том месте, где на Земле два голых конца висело, тоже два провода висят, только на конце у них — кнопка. Стало ему любопытно, нажал... Прошло секунд десять, раздался шорох крыльев, влетел в окошко ангел с чистой тряпкой и мелом и говорит: "Ежели у тебя доска грязная или мел кончился, ты на кнопочку жми, и я немедля тут как тут буду".

Аудитория выслушала меня в глубоком молчании. Сэй-Сенагон добавила бы — в почтительном молчании. И?.. Как говорил Козьма Прутков, "не скрою!" — ничего. За много лет преподавания что-то не припоминаю я групп, которые вытирали бы доску или находили бы мел к приходу преподавателя. То ли они не умеют беречь время, то ли просто инициатива у них на нуле, то ли они друг друга стесняются. Полагают, что вытирать доску — западло. Боятся — как сказала бы Сэй-Сенагон — ссучиться. А может быть, пока я бегал в поисках тряпки и мела и мыл доску, они занимались чем-то более интересным, чем поиск и мытье?

И что только не ухитряются сочетать они с посещением ФМШ! Дружбу, любовь, ухаживание, игру в "морской бой" и "слова", чтение книг, газет и журналов, делание уроков, питье пива и многое другое. Вплоть до слушания плейеров и даже магнитофонов. Судя по тому, что мы видим в учебное время, круг их занятий во внеучебное время должен быть весьма широк.

Согласно социологическим исследованиям, среди занятий во внеучебное время у наших слушателей на первом месте музыка, видео и телевизор, а далее по порядку — чтение, подруга/друг, спорт или иное хобби и, на последнем месте — они же нормальные люди, — помощь по дому. Под давлением ФМШ легче всего отдают "музыку, видео и телевизор" — 66% отвечают, что стали тратить на это меньше времени. Наименее охотно "отдают" чтение и помощь по дому.

Как-то раз школьник слушал магнитофон на занятии. Преподаватель в шутку предложил меломану воспомоществование, чтобы тот купил себе наушник. Товарищ не понял. Тогда преподаватель просто попросил сделать так, чтобы не было слышно. А потом направился к нему. Видимо, с угрожающим видом, так как тот вскочил, прижимая магнитофон к груди. Трудно установить, что преподаватель ему сказал. Думаю, что-то вроде издевательского "За игрушку испугались, да?" и еще что-то о мужском типе поведения (но, наверное, более простым языком). Любитель музыки немедленно испарился. Появился он, кажется, только через занятие и вел себя совершенно незаметно. Как мышка...

Слушание плейера имело место зимой. Слушатель сидел на занятии в шерстяной шапочке. Остроумно — чтобы звук из наушников плейера не был слышен соседям. Но он был слышен и преподавателю, и соседям. "Дело не в недостаточном почтении, — объяснил им педагог, — а в самообмане. Что-то одно, дети мои! Либо вы ходите на занятия, либо на музыку. А то получается самообман — вроде хожу учиться, а на самом деле"... Слушатель не понял. Тогда преподаватель попросил его вон. Добавив, что ближайшие пять секунд ему даются на вылет с физики, а последующие — на вылет из школы. Тот вышел — естественно, вразвалочку, чтобы не терять лица. Но через пятнадцать минут преподаватель увидел через открытую дверь, что он сидит в коридоре на корточках у стены так, чтобы видеть доску. Пришлось выйти в коридор и, посоветовав ему больше так не делать, предложить продолжить занятие в аудитории. По-видимому, слушание музыки на занятиях — это выпендреж перед соучениками. А может, это для них уже и наркотик. Один школьник вполне вежливо попросил разрешения время от времени на занятии слушать, "чтобы отдохнуть". Разрешения он не получил. А что если явиться самому на занятие — и провести занятие — с плейером? Что бы сказал император, если бы Сэй-Сенагон явилась к нему в этаком виде? Что-нибудь о цветении слив или ветке, колеблемой ветром? Или отослал бы с несмываемым позором в родительский дом? Или выдал бы замуж за восьмого заместителя пятого помощника и сослал бы в ссылку на Шикотан? В ФМШ он бы точно ее не оставил.

Среди слушателей ФМШ попадаются и радиолюбители. Приятно вспомнить молодость, хотя под радиолюбительством они понимают нечто иное, нежели мы. На вопрос, что такое светодиод, было отвечено: "То, что на магнитофоне светится". Но несколько лет назад в одной из групп сконденсировались два радиолюбителя в старом смысле слова, которые вообще не участвовали в занятиях, а тихо сидели в дальнем углу, обменивались схемами, обсуждали. После конца занятия подходили, задавали один-два радиолюбительских вопроса, получали ответ и мирно исчезали. Один из них ездил аж из Пушкина. Один преподаватель таскал радиолюбителям из своего п/я — места основной работы — детали. Но однажды был слезно попрошен плафон от люминесцентной лампы, что вешают на потолок, — дети делали цветомузыку. Он засунул плафон под куртку на спину (дело было зимой), получились красивые квадратные плечи, а внизу похищаемое доставало до середины голеней. Дуракам везет — за вертушку не зацепился и охранник не заметил. Согласно социологическим исследованиям, удовлетворенность занятиями в ФМШ выше, чем в дневной школе. Можете себе представить, как мы этим гордимся. Причем занятиями в своей дневной школе наши ученики удовлетворены меньше, чем школьники в среднем. То есть они более требовательны.

Непрост процесс взаимодействия школы с родителями. Когда родители хотят знать, где, чему и как будут учить их детей и будут ли по сексологии лабораторки, их можно понять. Потому что у них таких лабораторок не было. Проводя олимпиады, мы специально выделяем аудиторию, где собираем родителей и все им рассказываем. Кстати, когда мы ходили на олимпиады, нас почему-то никто не "пас". Нынешние же родители проникают в институт, барражируют по коридорам, дежурят около туалетов (чтобы помочь чаду?), заглядывают в аудитории. Им надо увидеть, как чадо грызет ручку. Понятно, почему родители ловят от этого зрелища кайф — в кои-то веки чадо не отирает стены в подъезде, не шляется неизвестно где и неизвестно с кем, не приводит домой неизвестно кого. Сэй-Сенагон этого бы просто не поняла. Когда девочку брали во дворец с далекой перспективой стать энной фрейлиной — родители были счастливы. Но поглядеть в щелочку на ее лабораторные занятия?.. Это, наверное, на японский и перевести нельзя.

Согласно социологическим исследованиям, 78% родителей поддерживают желание своих детей учиться в ФМШ и 16% поддерживают умеренно. Старшие члены семьи — основной источник информации о ФМШ, они же чаще всего оказываются "рекомендателями".

На экзаменах некоторые родители ухитряются пролезть в аудиторию и остаться в ней. А когда мы просим очистить помещение — сидят с непричастным видом. Как дзенские монахи в нирване. Как-то пришлось поднимать школьников и переводить их в другую аудиторию. Но самое ужасное — это родители, которые работают здесь же, в институте. Сказать "пошли отсюда вон" как-то неудобно; да и потом — сказать-то легко, и, может быть, даже пойдут, но впоследствии могут нагадить школе. В древности в университетах Европы был так называемый "ректорский процент". Какое-то количество студентов ректор зачислял сам, своей властью. Например, мог зачислить детей сотрудников своего университета. Или Гейдельбергского Королевского Промстройтреста, чтобы крышу в университете ремонтировали по графику. Великая вещь — бартер!

Однажды школьники принесли на занятие вакуумный насос. Такой знаете ли, школьный — колесо с ручкой сбоку, наверное, помните. Преподаватель задумчиво спросил, где взяли. И услышал резонный ответ — нашли. Подумав, он уточнил вопрос — не в институте ли вы его "нашли"? Школьники развеяли опасения педагога и занятие продолжилось. По окончании занятия школьники унесли насос с собой. Дальнейшая его судьба школе не известна. В мире, впрочем, много загадочного.

Иногда нас спрашивают — а на фига вы это делаете? Столько-то вечеров в неделю, а иногда еще и субботы, а олимпиады — в воскресенье, и объяснения с институтским начальством после некоторых школьнических штучек, и то плейер на занятии, то пистолет на экзамене. В НИИ, где я в доперестроечные времена ковал известный щит и собирал картошку, была огромная свалка. Вычислительные машины, станки, автомобили, обувь, бумаги, окурки, коробки из-под тортов и чая, банки из-под килек и кофе, металлические обрезки и стружка, инструменты, всяческие детали, плакаты с защит диссертаций и семинаров, книги, журналы, газеты... Если все, что мы видим, кончает свой путь на свалке, то с чего мы решили, что Цивилизация или Вселенная кончат иначе? Глубоко сокрытый в этом рассуждении эсхатологический подтекст был бы понятен Сэй-Сенагон.

Впрочем, мы с ней вместе можем выдвинуть одно возражение: когда одежду, милые безделушки и любовные письма, оставшиеся от человека, выносят на свалку, остается то — и только то, — что он сумел оставить в своих учениках. Одно из самых уважительных обращений к человеку в Японии — "сэнсей" — дословно означает "учитель". Я более чем уверен: Сэй-Сенагон бы все поняла.

Иногда я залезаю в архив нашей школы. "... С уважением помнить его как одного из своих первых идейно-научных руководителей... — написано в бумаге, подаренной школьниками одному из преподавателей ФМШ. — ... Вменяется в права и обязанности в любой точке пространства-времени драть нещадно любого в печати или лично в случае проявления оным любого вида научной непорядочности или стряпанья им халтуры". А сверху эпиграф из Стругацких: "Потом, уж став взрослым, я часто удивлялся, почему тот или иной термин кажется мне таким знакомым".

"А вы еще спрашиваете", — сказала бы, вздохнув, Сэй-Сенагон. И обворожительно бы улыбнулась, как и положено фрейлине при дворе императора.

Времена меняются и мы, наверное, меняемся вместе с ними. Что изменилось за последнее десятилетие? Слегка прихамленные манеры некоторых школьников десять лет назад вызывали у преподавателя усмешку, нынешнее хамство вызывает желание показать на дверь. Туповатые попытки некоторых родителей узнать, с кем надо "договориться", вызывали тоску, нынешняя уверенность некоторых в том, что кошелек решает все проблемы — простите, желание удавить. Люди стали откровеннее — это хорошо. Люди стали хуже? Нет, просто они перестали стесняться. Может быть, это и к лучшему — на вранье ничего хорошего построить нельзя. Поэтому в далекой перспективе, в смысле будущего народа этой несчастной страны — хам лучше лгуна, хотя и противнее. Но жизнь сложнее дихотомий — иногда новая наглость прелестно сочетается со старой лживостью. Вот пример.

В одной из групп имело место следующее. Школьники по наущению родителей записали на магнитофон занятия одного из преподавателей и написали кляузу на оного преподавателя — причем даже не начальству школы, а выше. В школе-де мало решают с ними задач, не дают заданий на дом, не устраивают перерывов, ведут занятия монотонно и еще что-то там. Половина этого была простым враньем, а половина тривиально объяснялась. Ну, например, какой смысл давать задания на дом, если большинство их не делают, а те, кто "делает" — делают не сами. Доходило дело до анекдотов — домашнее задание делал репетитор. Ну и так далее. Но не это самое интересное, заметила бы сдержанно Сэй-Сенагон.

Родители наших учеников выросли в сложное время. До 1990 года им говорили, что писать доносы — это хорошо и правильно. Потом лет примерно десять говорили противоположное. Потом опять официально сказали, что это хорошо. Трудно в такой ситуации вырасти нормальным человеком. Так что если они — дерьмо, то 33% этого дела можно им простить. Скажем, за вкус и запах они должны отвечать, а цвет — ладно, не будем слишком строги... Но растить это же самое из своих детей? Или они уверены, что это оптимальное состояние для хорошей жизни в этой стране — и завтра тоже? Боюсь, что такой пессимизм Сэй-Сенагон не одобрила бы.

Принято говорить, что уровень школьников падает, что школа учит все хуже и хуже, что школьники становятся все тупее и тупее. Это и так, и не так, но что можно сказать точно — что они все меньше склонны работать. Как написали в одной статье сотрудники ФМШ, "выросло поколение родителей, которые не понимают, что учеба — это работа". Все остальное — следствия. Конечно, школьники подготовлены хуже, конечно, школа работает все хуже — в такой ситуации это неизбежно, конечно, школьники выглядят все тупее и тупее, хотя с точки зрения медицины интеллект у них, скорее всего остается таким же, но просто они не умеют им пользоваться. Рассказывать, как они складывают 1/2 c 1/3 и получают 1/5, мы не будем, тем более, что это правда. Но вот арифметика, которая стоит рассказа.

Один школьник на вопрос, сколько будет 1/3 плюс 1/3, ответил — 1/6. Преподаватель попался с крепкими нервами и спросил задумчиво — а почему не 2/6? Школьник ответствовал — но если бы 1/3 плюс 1/3 было 2/6, то это было бы то же самое, что 1/3, но ведь не может быть, чтобы 1/3 плюс 1/3 было 1/3. Сэй-Сенагон поиграла бы стетоскопом и удовлетворенно констатировала бы: "Интеллект сохранный!" То есть я имею в виду, что она воспользовалась бы современным медицинским лексиконом — а с чего бы ей им не воспользоваться? Удивление, знаете ли, творит чудеса: если от стресса человек может заговорить на древнем языке, почему бы ему не заговорить на языке будущего?

К этому можно добавить следующее. Раньше студенты поголовно писали на лекциях конспекты. Позже стали все чаще прогуливать и переписывать друг у друга. А еще позже стали ксерить (в МИЭМе на первом этаже стоит и не простаивает ксерокс). При том, что хорошо известно — необходимо работать, добиваться понимания на лекции. Переписанный чужой конспект бесполезен — даже по своему, если на лекции не понял, подготовиться трудно. Фрезер наверняка увидел бы тут фетишизм — обладание конспектом как "обладание" предметом. Или педагогом — заметила бы Сей-Сенагон. К чему мы это? А к тому, что в одной из групп ФМШ имело место фотографирование доски цифровой камерой. Обладание ПЗС — могло ли изощренной Хэйанской эпохе присниться такое?

Но заменит ли она мозги? Даже при немеряных мегапикселях?